Алла Азарина: “Он прыгал между женщинами, как мячик”.

Судьба свела меня с замечательной актрисой Аллой Азариной. Люди среднего и старшего поколения ее прекрасно помнят. Однако мало кто знает, что именно ей посчастливилось стать “последней творческой музой” великого Утесова. Встреча молодой, талантливой, красивой актрисы и знаменитого мэтра преклонного возраста оказалась судьбоносной. И не только потому, что они создали уникальный спектакль, легенда о котором жива до сих пор. Просто именно благодаря этому спектаклю удалось раскрыть главную тайну великого артиста.

- Алла Александровна, в чем, собственно, заключалась тайна?

- Ну, тайны, может, никакой и не было. Скорее уникальная история, которая волею судеб мне была доверена. Со своей стороны, я всегда задавалась вопросом, почему именно мне. За какие такие заслуги?

- Страшно заинтриговали. Что за тайна?

- Все началось с “Путешествия дилетантов”. Помните такой роман Окуджавы?

- Очень хорошо.

- Его тогда только напечатали, и я, когда его прочла, была совершенно потрясена, загорелась сыграть его на сцене - в моноспектакле. Сделала инсценировку. Булат Шалвович помог мне в этом. Все-таки 600 страниц текста превратить в двухчасовой спектакль - тяжелый труд. И с тетрадочками - у меня все от руки было написано - явилась к Утесову домой.

- Почему именно домой?

- Так было удобнее. Во-первых, он чувствовал себя неважно. Дита, его дочь, болела. Болел ее муж. Все это сказывалось на настроении Леонида Осиповича. Во-вторых, в кабинете у него стоял рояль. А я по ходу спектакля должна была петь.

Вот сейчас вспомнила, что когда мы шли к нему на первую репетицию, то договорились с моим пианистом встретиться около его дома. Это в Каретном Ряду. А мой пианист опоздал минут на пять. Когда мы поднялись к Утесову, он был вне себя. Я думала, потолок рухнет. Он кричал: “Я за всю жизнь ни разу никуда не опаздывал”. Мы извинялись и так и сяк: и троллейбус застрял где-то, и еще что-то- В общем, он еле отошел. На последующие репетиции мы уже приходили минут за 10 и бродили вокруг его дома, как тени, а потом минута в минуту поднимались в квартиру.

И вот во время первой встречи я стала ему читать. Вы знаете, Утесов оказался совершенно уникальным зрителем. Такого зрителя у меня никогда больше не было. Он мог заплакать, если у меня какая-то грустная нота появлялась- Мог захохотать, откинув голову, если было смешно- Совершенно неожиданно между мной и ним возникла какая-то невероятная аура, так что я, еще собственно ничего не репетируя, а просто читая инсценировку, исполнила все так, как потом мне ни разу не удалось со сцены. Вы роман хорошо помните?

- Признаться, отчасти.

- Героиня по имени Лавиния влюбилась в князя Сергея Мятлева, и они вдвоем сбежали из Петербурга. Трагическая история любви, которая внезапно оборвалась. Я когда закончила все это Утесову читать, Утесов сказал мне такую смешную фразу: “Если мы доведем это все до конца - это будет контрреволюция”.

- Почему “контрреволюция”?

- То же самое и я его тогда спросила. А он говорит: “Ну как же. Сейчас же о любви разве кто-нибудь так пишет? Кто-нибудь говорит так о любви? Это же все как-то мимо людей проходит, а ведь это основа нашей жизни. Что такое человеческая жизнь? Если память о чем-то остается, так только о любви…” И вдруг он как-то странно замолчал. Отреагировал так, что я поняла - у него что-то личное.

- Это как? Он схватил вас за платье?

- Вы смеетесь? Он повернулся, у него за спиной такой секретер стоял, не выдвижной ящик, а с поднимающейся крышкой, открыл его и достал какую-то шкатулку. Из этой шкатулки вынул две фотографии. Я помню его руки. Они немножко дрожали, когда держали эти пожелтевшие карточки. На одной из них была изображена дама, очень красивая, в роскошной шляпе.

- А на другой?

- Я не разглядела. Он мне быстро показал эти фотографии и сказал: “Вот эти снимки всю жизнь пролежали у меня в секретере. Моя жена об этом знала. Но никогда не смела их брать. Здесь сфотографирована женщина, которую я очень любил. Она была актриса, певица, опереточная певица Немировская, полька- Мы вместе играли в спектакле “Сильва”. И я был в нее очень влюблен. Но я был женат. У меня была Дита”.

- Он вам это сказал прямо на первой встрече?

- Ну практически да. Это все происходило, наверное, где-то за месяц до его смерти. Перед тем, как он внезапно заболел. У него с сердцем стало очень плохо. Оказалось, был инфаркт, который пропустили. И вот, словно чувствуя, что с ним случится, он стал рассказывать мне свою невероятную историю. Историю любви.

Я не знала, как реагировать. Я была для него абсолютно чужой, незнакомый человек. И вдруг он так откровенно- И почему именно мне? Потом я много об этом думала. Наверное, он хотел, чтобы это не кануло в Лету. Для чего - не знаю.

- Может быть, Утесов влюбился? Вы не были похожи на Немировскую?

- Я не обратила на это внимания. Нет, не думаю…

- Почему же? Вы же не разглядели хорошенько те фотографии?

- Нет. Мне просто кажется, что его натолкнула на эти воспоминания окуджавская история. Он не предполагал, что она окажется настолько схожа с его судьбой. У Окуджавы герои романа вместе убегали, чтобы всю жизнь быть вместе, а он этого не сделал-

- Говорите об истории взаимоотношений Немировской и Утесова?

- Да. Они с Немировской играли вместе спектакли. Он в нее влюбился. И жена, Елена Осиповна, об этом узнала. Но Елена Осиповна никаких скандалов устраивать не стала. Утесов периодически жил то с этой дамой, то к семье уходил. Он так и говорил: “Эти две женщины жонглировали мной, как мячиком. Моя жена периодически звонила Немировской и говорила: “Слушайте, ну, заберите его уже себе, я от него отказываюсь, не хочу с ним никаких дел иметь”. И я уходил туда. Потом звонила Немировская и говорила Елене Осиповне: “Я не могу с ним жить, забирайте его обратно”.

- Видимо, эти две женщины были очень мудрые и знали толк в том, как обращаться с мужчиной, угодившим в силки страсти. Однако интересно другое: если Леонид Осипович так любил, почему не развелся?

- Я тоже спрашивала. “Вы понимаете, - отвечал он, - когда я жил в Одессе, то у нас, на нашей маленькой одесской улочке, был совершенно немыслим “развод”. Я ведь был женат, и у меня была дочка. Развод был бы сродни взрыву бомбы. Поэтому я метался то туда, то сюда. И вот в один из дней, когда мы играли спектакль, я наконец понял, что должен что-то делать. Спектакль уже подходил к концу, вдруг я вижу, как в зал входит Елена Осиповна. И стоит, как бы ждет чего. Это меня подтолкнуло. Я тихонечко выбрался из театра, без вещей, сел на извозчика, помчался на вокзал, и оттуда уехал в Питер, то есть в Ленинград”.

- Так он к Немировской в Ленинград уехал?

- Что вы! Он сбежал от них обоих.

- А Немировская оставалась…

- … в том самом городке, где они гастролировали. Он сбежал в город на Неве, жил один. Долго мучился и в конце концов вернулся к Елене Осиповне. Она же была совершенно уникальная женщина. А Немировская вскоре после этого, узнав, что Леонид Осипович вернулся к жене, уехала в Польшу. Ее постоянно звали на гастроли. И она этим воспользовалась, чтобы порвать отношения.

“Прошло много лет, - рассказывал Леонид Осипович, - я не знал ни где она, ни что с ней. И вдруг в одной газете я случайно читаю, что знаменитая польская актриса Немировская трагически погибла. Ехала в поезде со своей камеристкой. Камеристка стала разжигать керосинку, пролила керосин, вспыхнул огонь… И обе моментально сгорели в пламени”.

- Любовь, сгоревшая в огне. Невероятная история.

- Когда Леонид Осипович закончил рассказ, он показал мне маленькую заметку, что хранил у себя в шкатулке. Сколько лет он ее хранил?! Шестьдесят? Елена Осиповна никогда не заглядывала в его шкатулку. Уважала чувство мужа.

Мне очень хотелось что-то расспросить у него еще, но я была ужасно зажата, стеснялась и не знала, можно ли задавать какие-то вопросы, тактично это, не тактично. Как он сам мне сказал: “Да, у меня не хватило смелости, как вот у героя романа - Сергея Мятлева. Не хватило.”

И в этой фразе я почувствовала такое сожаление и еще какое-то ощущение его вины перед этой женщиной, которое он пронес через всю жизнь.

- Да-а, грустная история. Как-то даже не вяжется с представлением о нем как о вечном весельчаке. Мы многое знаем о его юморе, смехе, о том, какой это был король… Но что это был трагический король, слышу в первый раз.

- Абсолютно трагический. Для меня, во всяком случае… Однажды я пришла к нему, и он начал нашу репетицию с того, что стал читать “Достиг я высшей власти…” из Бориса Годунова. Монолог. Это не всякий драматический актер-трагик сможет прочитать. А что тогда сыграл передо мной Утесов, сидя в кресле, показалось просто невероятным. Ему очень хотелось, чтобы его во МХАТ пригласили. Он говорил: “Я все ждал, когда меня во МХАТ позовут. Но не позвали”.

- Значит, не об эстраде он мечтал?

- “Мечта в моей жизни была только одна, - сказал он мне однажды, - быть дирижером симфонического оркестра”. Вы посмотрите на его фотографию, что он мне подарил, - он, кстати, любил именно этот снимок, - посмотрите, какой он здесь: грустный, печальный, сколько у него тут тоски… Эстрадный певец- Вроде должна быть легкость. Всю жизнь всех развлекал. А вот мне кажется, что его настоящая суть была такая, как на этом снимке. Трагическая. Сначала потерял жену. Потом потерял дочь. Это же невозможно пережить.

- А как произошла трагедия с его дочерью Эдит?

- Тяжело про это рассказывать…

- Дита ведь жила вместе с ним?

- В одном доме, на одной лестничной площадке. У нее тоже личная жизнь плохо сложилась. Любимый муж, режиссер, 20 лет болел неизлечимой болезнью.

- И детей у них не было?

- Нет. Да и сама Дита была не очень здоровая. Она болела, долго болела. Ее подкосила история с выживанием ее из оркестра отца. Министерство культуры буквально завалили анонимными письмами, что Леонид Осипович разводит семейственность в своем оркестре, и Дита ушла. Психологически это ее больно ударило. Это не очень рекламировалось, но она была подвержена депрессиям. Лежала иногда сутками, не выходя из квартиры. А потом ужасная болезнь.

После того как Утесов ее похоронил, прошел какой-то период - дней десять, мы не виделись. Потом я к нему приехала. Он показывал мне письма - со всего Союза, которые приходили к нему в поддержку, чтобы он не падал духом. Одно письмо он очень бережно хранил. Какая-то женщина ему написала: “Я представляю, что вы можете переживать, когда ваша единственная дочь ушла, примите нашу поддержку, мою любовь…” Он, когда мне это письмо читал, все время плакал. Руки у него дрожали…

- Вы стали последней, кто с ним общался перед смертью?

- Практически да. Он после смерти Диты, по существу, никого уже не принимал. Да и не приходил к нему никто. За 10 дней до смерти я приехала к нему в последний раз. Помню, я позвонила, уже зная, что он себя плохо чувствует. У него все время почему-то болело сердце. А Тоня, его последняя жена, каждый раз говорила: “Да вот, вызвали врача из районной поликлиники”. Я говорю: “Ну как же… Вызовите специалиста… Давайте, я вам дам хорошего профессора-сердечника, пусть…” - “Нет. Леонид Осипович не хочет. К нам ходит девочка из районной поликлиники. Она ему нравится, и он ей верит”. В результате врач проглядела у него инфаркт…

Он же был всю жизнь очень здоровый человек, одессит, спортсмен, плавал, никогда ничем не болел. Заболело сердце, думал, пройдет.

Когда я в последний раз позвонила, Тоня говорит: “Он плохо себя чувствует”. Потом я слышу в трубку, он кричит: “Тоня, кто там?” - “Это Алла”. - “Пусть приезжает”. Вот я и приехала к нему. Самая последняя. Он мне тогда письмо на смерть Диты прочитал, а потом Лермонтова, “Выхожу один я на дорогу”.

- Для него тут, наверное, главное слово было “один”. Я правильно понял?

- Да. Тема последних лет его жизни - тема одиночества. В связи с этим и Тоня, вторая жена, возникла. Все не случайно получилось.

- Тема?..

- Конечно. Дикий страх одиночества. Когда умерла Дита, слово “одиночество” стало для него невероятно болезненным. Даже в наших репетициях он всегда обращал внимание на те места, где было это слово. А произносить его не мог. Если произносил его, то со слезами на глазах. Вот отсюда его лермонтовские стихи, которые он читал, отсюда некоторые стихи Окуджавы, которые его трогали за сердце.

- А Антонина Сергеевна при чем?

- Вообще-то она у них по дому помогала. Еще при Елене Осиповне. Никто не знал, что она давным-давно тайно была влюблена в Леонида Осиповича. Видимо, по-женски она все это скрывала. А Леонид Осипович по-мужски не замечал. Когда в его жизни произошла трагедия, не стало Елены Осиповны, потом Диты, он оказался в ужасной ситуации. У него были друзья. Но не было того, кто бы о нем заботился. И вот тогда в его жизни снова появилась Тоня. Человек, уже разменявший девятый десяток, расписался с Антониной Сергеевной. Ему была нужна забота, и он ее получил. Вот и вся история. Почему он был так одинок - вот в чем загадка. Его любила вся страна- а он чувствовал себя как в пустыне.

Леонид Осипович Утесов умер в марте в возрасте 87 лет. Умер спокойно. Странно, что его последнее воспоминание о любимой было связано не с Еленой Осиповной, не с его второй женой - Антониной Сергеевной, а с загадочной, таинственной польской актрисой - Стефанией Немировской. Самое удивительное, что на мой вопрос профессору Левандовскому, большому знатоку польской эстрады, о судьбе Немировской мне был дан короткий и исчерпывающий ответ. Она умерла трагической смертью. Сгорела заживо. Но близко знавшие ее люди говорили, что это было самоубийство на любовной почве. Однако, кого она любила, ее друзья так и не смогли никогда выяснить.

Мне кажется, теперь загадка разрешилась. Самое интересное, что на фотографии Немировская действительно оказалась похожа на Азарину…

Читать статьи...